Пункт назначения опасен

Перед поездкой журналисты и их руководители создали Google-документ, где собрали контакты граждан, которые могли помочь им в ЦАР. Эти контакты в том числе были предоставлены французскими журналистами, среди которых некий Рафаэль Вантар, сотрудник французского радио RTL.

Первые сообщения в чате «Centralafrique» датированы 9 июля. Ведется активная подготовка к предстоящей поездке. Обсуждение посвящено покупке авиабилетов и бронированию гостиницы в Марокко, в транзитном аэропорту по пути в ЦАР.

Александр Расторгуев 11 июля сообщает, что не смог «выполнить задание» — снять скрытой камерой момент процесс оформления визовых документов.

Здесь важно отметить два обстоятельства. Первое: оформлялись туристические, а не журналистские визы. Второе: съемка в посольстве категорически запрещена.

Для чего были нужны подобные съемки, в переписке не указано. Но указание о ее необходимости было дано руководителем ЦУР Андреем Коняхиным.

Также в этот день Расторгуев приводит большую справку о том, насколько опасно находиться в Центральноафриканской республике.

«Уровень преступности в стране крайне высок даже для Африки. Не рекомендуется путешествовать в одиночку без охраны в принципе, особенно в вечернее и ночное время (в ночное время даже армейские патрули не выходят за пределы опорных пунктов). В стране постоянно случаются стычки органов правопорядка с вооруженными группировками повстанцев и бандитских групп. На востоке страны власти вообще не контролируют ситуацию. Для передвижения по страны лучше всего арендовать джип с водителем и вооруженной охраной. Регулярного (или просто прогнозируемого) транспортного сообщения между населенными пунктами нет. Если передвигаться автостопом, придется оплачивать и охранника», — пишет в рабочем чате Александр Расторгуев.

В сообщении указывается на необходимость найма вооруженной охраны. Однако никакой реакции от начальства ЦУР на это сообщение не поступает.

Андрей Коняхин, глава Центра управления расследованиями, лишь пишет в чате «жуть». Больше тема безопасности в чате не поднимается. Позже Коняхин заявит, что все вопросы безопасности ЦУР обсуждал с ООН.

«В ходе подготовки вопросы безопасности обсуждались с сотрудником ООН, с ним же обсуждались подходящие в плане безопасности маршруты», — говорилось в заявлении ЦУР.

Решение бытовых вопросов

Исходя из переписки, решением бытовых вопросов поручено заниматься Орхану Джемалю. С ним остальные члены группы советуются по поводу одежды и медикаментов. Тему безопасности больше не поднимают.

19 июля впервые упоминается некто «Мартин», которого позже назовут «фиксером группы» в ЦАР и «работником ООН».

«Ну и с самого начала на airbnb не было на троих жилья. И Мартин сказал, что подумает, но типа с ним проблемы», — пишет собеседник с ником Anastasia.

Позднее именно она будет консультировать группу по рабочим вопросам. Документалиста Расторгуева легкомысленность коллеги, судя по всему, удивила.

 «С Мартином? То есть у нас нет фиксера?» — спрашивает Александр.

«Не, проблемы с жильем. Дешевым и хорошим», — уточняет   Anastasia.

Организаторы поездки стремятся сэкономить: хорошо охраняемым, но дорогим отелям заказчики предпочитают съемное жилье с неизвестными хозяевами.

Знак ООН и пресс-карты

Коняхин 23 июля просит прислать фотографии журналистов, необходимые для изготовления пресс-карточек ЦУР. Он также дает поручение сделать специальный знак ООН для автомобиля.

«Предлагаю всем участникам поездки сегодня скинуть электронные фото примерно 3 на 4 насте Кулагиной. Настя, надо сделать компактные (!) пресс-карты на английском языке. И табличку UN для машины», — пишет он.

Заметим еще одну странность: карты были сделаны на английском языке, который в ЦАР не используется.

Кроме того, директор ЦУР предлагает самостоятельно изготовить опознавательный знак ООН для экспедиционной машины.

Как заявил 1 августа «Интерфаксу» руководитель информцентра ООН в Москве Владимир Кузнецовсо ссылкой на пресс-секретаря миссии, ее представители в Центральноафриканской республике не предоставляли российской съемочной группе ни водителя, ни автомобиль и вообще не знали ни о каком «расследовании».

«Сообщаем, что Миссия ООН по стабилизации в ЦАР (MINUSCA) не предоставляла ни водителя, ни автомобиль для съемочной группы российских журналистов», — заявил Кузнецов.

Получается, журналисты должны были быть обеспечены заведомо нелегитимными документами.

В рабочем чате Орхан Джемаль сомневается, а не разрушит ли наличие журналистских пресс-карт их туристическую легенду. На что Коняхин отвечает: «А не надо их показывать. Спрятать на крайний случай». И добавляет, что журналистам придется ехать туда, где даже власти ЦАР не могут гарантировать безопасность.

«Там много неподконтрольных Банги территорий, по которым вы поедете. И там карта русского журналиста может сработать».

Выбор маршрута

Цель поездки группы в ЦАР впервые озвучена 24 июля.

«В текстах есть указание на географические точки по урану и алмазам и тд. Похоже у нас появились цели», — пишет Расторгуев.

Получается, что журналисты выстраивают маршрут, руководствуясь не достоверным источником информации, а скандальной статьей, размещенной на сайте некоего иностранного издания. Журналисты еще не знают, что именно им придется снимать, поэтому пользуются случайными публикациями в качестве источников информации.

Коняхин ссылается на эту статью на французском языке в иностранной прессе, которая, кстати, размещена в Сети по закрытой подписке.

«И не только. Ты почитай гугл-переводчик статьи, которая выше, от 6 июля)))» — уточняет Коняхин.

«Несколько участков аллювиальных алмазов, расположенных между Бодой и Гаджи, недалеко от российской военной базы Беренго (ЭТО КАК РАЗ БЫВШАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ БОКАССЫ), в пригороде Банги, стали эксплуатироваться центральноафриканцами. Последние активны под бдительным оком Lobaye Invest», — добавляет  Anastasia.

Из этого же диалога становится понятно, что медицинская страховка есть только у документалиста Расторгуева. Остальным предложили решить вопрос самостоятельно.

«Альфа-страхование» делает страховку для ЦАР, заезжайте в любой офис (центральный – на Шаболовке), 3000 руб.» — пишет Anastasia.

Из переписки остается неясным, были ли в итоге оформлены страховые полисы для остальных членов группы.

Деньги, Мартин и повстанцы

Из диалога от 26 июля можно узнать, сколько денег выделили журналистам на личные расходы.

«Так, памятка про финансы: суточные на еду — $40/день ($840 у каждого) $2150 – жилье, 16 ночей, расчет по стоимости дома в Банги $2250 – водитель-переводчик, расчет по максимуму 15 дней по $150 за городом (не забывайте, что в Банги ему надо платить $90) $1500 – НЗ (прочие траты, типа такси из аэропорта, если не встретит Мартин, «взятки» кому-то и тд) Пожалуйста, фиксируйте все траты», — докладывает Anastasia.

Интересно, что в бюджет заложены расходы на взятки.

И опять в диалоге упоминается некто Мартин. Его упоминает не только Анастасия, но и Коняхин.

«Мартин пишет, что в аэропорту вас встретит водитель-переводчик с табличкой, его зовут Bienvenu. Он сразу отвезет вас к вилле. По пути попросите его заехать в Ledger Hotel, чтобы поменять деньги. Наверное, есть смысл оплатить жилье сразу только на неделю, это 500000 CFA. (Курс обмена $1 = 540 CFA)».

В чате появляется конкретика по задачам группы. Журналисты обсуждают «повстанцев» и «золотой прииск».

«Дальше – Мартин сейчас находится в Bambari (это там, где красивый золотой прииск). Он договорился с повстанцами, чтобы вас пропустили, водитель в курсе. Родион уточнит, надолго ли Мартин там.  Скорее всего, в первый день вашего пребывания нужно сунуться к ЧВК в резиденцию Бокассы, прощупать там почву, а на следующий день поехать к Мартину в Бомбари, снять там все, пообщаться с ним и вернуться в Банги, работать по контактам которые он даст и с местным журналистом (Горшкова пришле контакты)», — диктует план поездки Коняхин.

Для справки: «повстанцами» в ЦАР называют преимущественно представителей бандитской террористической группировки «Селека». «Селека» пропагандирует исламизм и известна весьма радикальными взглядами. Как именно группа собиралась перемещаться по территориям, подконтрольным боевикам — неизвестно.

В разговор вступает известный журналист, изредка работающий с ЦУРом – Родион Чепель.

«Интересный момент: контакт нашего водителя уже есть в списке контактов, переданном французскими журналистами. Там отмечено, что Вьенвеню не оч с английским. Так что будем иметь это ввиду, и возможно – привлекать Мартина для перевода (при съёмках на шахтах)», — пишет журналист. 

После смерти коллег он сообщит журналистам, что почти ничего не знал о готовящейся командировке. Как оказалось, Чепель не только знал о деталях поездки, но и общался с Мартином лично.

Уничтожение пресс-карт и проблемы

Опасная командировка начинается 27 июля. Изначально предполагалось, что группа переночует в одной из пересадочных точек — Касабланке. Но планы резко изменились.

«Поворот.  Нас сегодня отправляют в Банги», — пишет Расторгуев.

Получается, группа прилетает раньше, чем планировалось. Необходимо было срочно корректировать планы. И вот тут опять подтверждается, что с так называемым «фиксером» Мартином общение шло только через Чепеля.

«Мартин пишет мне что от Банги до Бамбари (где Мартин и прииск) – полтора дня ходу в одну сторону. В Бамбари можно найти жилье.  Как у вас определится с рейсом – сразу звоните ему и предупреждайте о времени прибытия», — уточняет Чепель.

Зато глава ЦУР дает другую, весьма странную спецзадачу.

«Обязательно снимите, как избавляетесь от пресс-карт!!! Художественно и с комментариями Еще один журналист того же издания, с которым переписывалась Горшкова, написал только что – все-таки нужно сначала договориться с министерством печати и коммуникаций)) Ага, так и сделаем)) – написали ему», — пишет Коняхин.

То есть руководство ЦУР знало о необходимости аккредитации в государственных органах ЦАР.

Но зачем фиксировать процесс сожжения пресс-карт на камеру? Этого руководитель ЦУР не объясняет. Анастасия Кулагина, ответственная за подготовку пресс-карт недоумевает: зачем нужно их уничтожать? Коняхин отвечает кратко: «ТАК НАДО)», прилагая к записи смайлик.

Также Коняхин обещает поговорить с водителем. Судя по всему, безуспешно. 28 июля группу никто не встречает.

«У водителя выключен телефон)) пытается связаться с ним и с Мартином, сейчас пришлю план Б», — пишет Анастасия.

Отель тоже не готов. Журналистам приходится разбираться с выбором и оплатой гостиницы на месте. В чате они сообщают, что уже успели столкнуться с претензиями со стороны силовиков при съемке в африканских аэропортах.

«Налом, на карте таких денег не оказалось ни у кого.  Главный вопрос на границе из Марокко в сторону Банги был – не военные ли мы)) Но это не снимали, нас уже гоняли ха съемки в аэропорту к этому моменту», — признается Расторгуев.

Вместо того, чтобы оказать помощь, Коняхин настоятельно рекомендует группе сжечь пресс-карты.

«Когда будете сжигать пресс-карты расскажите на камеру историю про военных Или вам не дадут снять в аэропорту?» — вопрошает руководитель.

Кто водитель

Начинается настоящая неразбериха. До Мартина не получается дозвониться. Группа берет случайное такси, чтобы добраться до отеля.

«У таксистов спрашивайте сначала цену. От аэропорта город очень близко», — пишет Коняхин. 

«Мы остановились в Национале. Вифи есть в холле Мартину дозвониться не можем», — отвечает Радченко.

«Напишите ему в Вотсапп. Он отвевает медленно (на следующий день). Но всегда отвечает», — это уже Чепель.

«Отдыхайте, берите англоязычного таксиста и езжайте знакомиться с могилой Бокассы», — Коняхин ставит задачу группе.

«По Мартину: В любом случае он в Бамбари до 3 августа. Там его легко будет найти думаю. Стоп! Мартин ответил мне в Вотсапп только что. Пишите ему в Вотсапп почтил сейчас Почтил = прямо сейчас», — снова Чепель.

Интересно, что в этом диалоге ни разу не упоминается водитель, ключевой элемент безопасности группы.

Далее приводится перепискуабез комментариев.

Расторгуев: «Парни У нас небольшой логистический коллапс 1. Все дико дорого и ощущение что все ********  (хотя меню в кафе цены напечатаны) 2. Степень неадекватности девайсов и людей у них огромная.  Когда мы пользуемся голосовым переводчиком люди думают что мы позвонили подружке и она с ними говорит из телефона и сейчас все им объяснит. Комический эффект проходит, остается ощущение языкового бессилия.  Английского нет ни у кого практически. Это сначала так».

Радченко: «А дозвониться водителю не удалось?»

Чепель в ответ Расторгуеву: «И смешно и грустно. Жесть. Вам удалось разрулить с жильем и едой в итоге?»

Чепель в ответ Радченко: «Нет, не работают оба телефона. Но есть надежда, что Мартин поговорит с ним (каким образом – не ясно) и пошлет к вам в Националь. Не сомневаюсь, что местный водитель сможет легко трех белых парней найти в этом отеле».

Расторгуев: «Я предлагаю искать русскоговорящего студента или экспата с русскофранцузским и тд и брать его в концессию вместо предательских журналистов.  Места возможные – перероды универа, бары для экспатов и тд. преподы».

Несмотря на логичные предложения от Расторгуева о найме профессионалов, Коняхин настаивает на Мартине.

Коняхин: «Давай сначала уровень английского водилы от Мартина. И с самим Мартином встретимся. Дальше видно будет».

Расторгуев: «Да, верно».

Коняхин: «Хотя тема прикольная поискать русско-язычного где-нибудь на рынке. Но не увлекайтесь очень) Сначала оцените возможности людей Мартина».

Расторгуев: «Первое впечатление: Фактура *******.  Запуганные люди снимать даже на телефон не дают».

Водителя для передвижения по стране находят. Однако, кто этот человек — не ясно: в переписке фигурирует только его имя. В рабочем чате группы указан некий Бьенвеню Битта, контакт которого предоставлен Рафаэлем. Но россиян, исходя из сообщений африканских силовиков, сопровождал мужчина по имени Бьенвеню Ндувокама. Имя Беньвеню в ЦАР весьма распространено.  Из переписки остается неясным, того ли гида, что ранее планировали, в итоге наняли россияне.

Сам Коняхин признавал, что поведение водителя его настораживает.

Взятки и предупреждение

Несмотря на проблемы, группа продолжает разрабатывать маршрут.

«Завтра с утра едем на могилу Бокассы. Вечером МЕНЯЕМ МАСЛО И БЕРЁМ БЕНЗИН и едем в понедельник в Бомбари, где Мартин и тд.  Такой план.  По возвращению арендуем виллу и второй раз проходимся по Бомбари (могила Бокассы и русская армия) Завтра будет инфа про русскоговорящих учителей и тд из вуза местного», — пишет Расторгуев.

29 июля группа сталкивается с новыми трудностями.

«Объявилась доп трата – бензин, литр стоит примерно 2 бакса Ооочень существенная трата Получается водителю мы платим за услуги переводчика и водителя, а все что связано с обеспечением машины (бенз и сервис) – на нас», — жалуется Радченко.

Впрочем, дороговизной топлива и другими расходами проблемы группы не ограничиваются. Группе не удается попасть на военную базу, начинают сказываться проблемы из-за отсутствия аккредитации.

«На территорию не пустили и после долгих переговоров с переводчиком (без нас говорил, его пустили на территорию) сказали, что допуск ко дворцу решается через пропуск из мин обороны. Переводчик рассказал, что встретил на территории русского. Как мы поняли (но это не точно), что через него переходили переговоры о допуске.  Ещё нас приняли у гостиницы со всем оборудованием два копа – пришлось взятку дать. Потом тормознули на посту – тоже взятка, но меньше. Белый – не тот цвет для ЦАР. Местные плохо воспринимают камеру. Не дружелюбно. Похоже на гордость. Одни крикнули, что они «не пигмеи» (чтобы их снимать)», — продолжает рассказывать о проблемах Радченко.

«А взятку в связи с чем надо давать копам?) туристы типа снимать не могут? Известно, как получить это разрешение минобороны?» — уточняет Anastasia. 

В ответ Радченко признает, что снимать, видимо, действительно нельзя. При этом, согласно законодательству ЦАР, съемка без аккредитации и разрешения правительства — преступление.

Коняхин настаивает на поездке к Мартину.

«В общем, под колпаком вы. Надо ехать к Мартину и советоваться, что делать», — толкает на действия Коняхин.

Радченко озвучивает важную информацию. За группой уже следят некие «местные», которые, очевидно, успели оценить стоимость оборудования журналистов.

«Но факт, что нас возящихся около машины с фотооборудованием сдали местные. Так сказали копы, после взятки, типо «надо было выбрать улицу потише», — заверяет оператор.

Несмотря на высказанные опасения и реальную угрозу расстаться с аппаратурой, Коняхин продолжает настаивать на поездке на военную базу.

«К вам очередь выстроится скоро. Это очень дофига. И почему на день? Там же и месторождение и Мартин», — пишет он в чат.

«На обратном пути от Мартина мы переедем на другое место. Да и у Мартина попробуем подвиснуть на пару — тройку дней», — уточняет Радченко.

«Все правильно. И с взятками в следующий раз будьте пожестче, что вы нарушали? Говорите, что пойдете в посольство и тд», — наставляет Коняхин.

Финальная часть переписки — продолжение диалога 29 июля, плавно перетекающее в ночь 30 июля. Последние сообщения журналистов перед гибелью. Коняхин требует «качать права», избавиться от единственного гида — водителя. Радченко пытается объяснить, что вести себя подобным образом опасно. Приводим диалог между ними.

Коняхин: «Идите сами туда, вы заплатили кучу бабок чтобы попасть в эту страну и на могилу Бокассы, что вас не **** никакое разрешение. И избавьтесь от этого Бенвеню, мне так кажется».

Радченко: «Нам нужен переводчик – найти его это время и опять-таки помощь Бьенвеню. Прорваться на охраняемую территорию – это утопия) В министерство в Банги мы зайдем завтра после Мартина».

Коняхин: «Не уверен как раз, что надо идти в министерство. ХЗ что там будет. Может быть эффективнее будет на КПП позвать русского. Самим, не Бенвеню. И если это не проканает, коптер использовать».

Радченко: «К нам выходил не обычный солдат, а постарше, он говорил на русско-английском, он как раз извинялся и говорил, что нет нельзя пройти. Все через министерство».

Коняхин: «А кто перевел, что полицейские хотят от вас денег, Бенвеню? Он был с вами?».

Радченко: «Ну, перевел он, но перед этим, когда они сели к нам в машину и отъехали на 200 метров от отеля, чтобы поговорить, было понятно чего они хотят».

Коняхин: «Это *******. Он получает деньги в том числе за то, чтобы отмазывать вас, а по факту соучаствует в вымогательстве».

Радченко:  «Не соучаствует, что уж, но с ним сталкивается на равных с нами».

Коняхин: «Уверен, что не так».

Радченко: «Т.е. он не прикрытие которое отмазывает нас от взяток – это точно. Но и не соучастник, это так не выглядит».

Коняхин: «Просьба: когда завтра поедете к Мартину, обсудите в машине задержание полицией и первую поездку к Бокассе (негативный опыт тоже надо фиксировать). И Кирилл, надо быть всегда готовым к новым вымогателям – может, стоит повесить Альфу повыше так, чтобы незаметно без рук снимать, если опять такая фигня начнется, например, на блокпостах. Или придумай что-нибудь другое для фиксации».

Следующее сообщение в 9 утра по московскому времени от Коняхина в группе последнее: «Привет, вы доехали?».

Через несколько часов информагентства  объявят о гибели российских журналистов в ЦАР. Их тела обнаружили в 33 километрах к северу от города Сибута.

Вывод должны сделать следователи

Версии Михаила Ходорковского, высказанные им ранее в связи с гибелью нанятых им журналистов, выглядят все более неубедительно.

По словам Ходорковского, журналисты обсуждали все, что им было нужно в поездке, напрямую с главным редактором ЦУРа Андреем Коняхиным, и все необходимые ресурсы им предоставлялись. Средства, выделенные на проект, предусматривали страховку, однако, «если с этим возникнут проблемы, ЦУР возьмет на себя расходы», пообещал Ходорковский. «Вопрос о моей личной вовлеченности в проект «Российские наемники» — я дал на него деньги. Это далеко не единственный подобный мой проект. Проект был разработан группой профессиональных журналистов-расследователей и представлен мне главным редактором ЦУРа», — пояснил он BBC.

Также издания Ходорковского много места уделяли информации о некой слежке, которая якобы велась за нанятыми ими специалистами.

При этом в переписке погибших журналистов нет упоминаний о слежке, о которой сообщали медиаресурсы Ходорковского. Нет и упоминаний о столкновениях с российскими инструкторами или местными спецслужбами, о чем также много спекулировали в этих СМИ.

Факт, что у группы не было четкого плана действий, а руководство оказывало на журналистов давление: Коняхин требовал от журналистов фото- и видеосъемки даже в опасных местах, или даже каких-то «прорывов» на территорию военных баз.

В целом после ознакомления с перепиской погибших журналистов остается множество вопросов.

Например, какую роль в организации поездки играл Мартин, с которым вел переговоры Роман Чепель.

Кто сопровождал журналистов в поездке и почему они отклонились от маршрута.

Зачем нужно было сжигать пресс-карты.

Почему для поездки в закрытые зоны не были оформлены официальные аккредитации, но при этом руководство ЦУР настаивало «на прорывах» в эти зоны.

На эти вопросы ответов нет. ФАН совместно с группой независимых журналистов продолжает расследование.