Спустя две недели после завершения соглашения с Саудовской Аравией о сокращении добычи Россия возвращается в сделку, готовясь урезать производство нефти темпами, невиданными с начала 1990-х годов. В этом году добыча может упасть более чем на 46 млн тонн.

В результате новой сделки по сокращению добычи стран ОПЕК+, объявленной 10 апреля, российская нефтяная отрасль вынуждена будет урезать производство жидких углеводородов в 2020 году на 8,4%. Это самый низкий уровень с 1994 года, когда добыча в России после развала СССР падала примерно на 10% в течение трех лет. В абсолютном выражении сокращение добычи нефти составит около 46,6 млн тонн — большее падение наблюдалось в истории современной России только по итогам 1992 года (63 млн тонн).

При этом сокращение добычи, по крайней мере, в прогнозируемом будущем, не приведет к росту нефтяных котировок. Цены на нефть, согласно большинству прогнозов, в среднем до конца года едва ли существенно превысят $30 за баррель. Последний раз настолько низкие цены наблюдались в 2003–2004 годах ($29–38 за баррель марки Brent соответственно).

Такая убийственная комбинация объясняется сочетанием двух основных факторов.

Во-первых, последние пять лет рынок находится под давлением избыточного предложения нефти со стороны прежде всего сланцевых производителей в США. Сделка стран ОПЕК и России по сокращению добычи, заключенная в 2016 году, как показало время, только замаскировала эту проблему, но не решила ее. Вторым фактором стало влияние пандемии коронавируса: принятые в большинстве стран карантинные меры, масштаб которых еще два месяца назад было невозможно представить, привели к невиданному в истории падению спроса на нефть — на 15–30%, по различным оценкам.

Невостребованная нефть в феврале и марте ушла в хранилища, и к началу апреля стало понятно, что вскоре они переполнятся во всем мире. При таком развитии событий цены на нефть рухнули бы до уровня операционных затрат самых эффективных производителей, а остальным пришлось бы остановить добычу. Глава Российского фонда прямых инвестиций Кирилл Дмитриев говорил о вероятности падения цен до $10 за баррель и даже ниже.

Учитывая обстоятельства, рынок ожидал скоординированных действий от крупнейших мировых производителей — США, Саудовской Аравии и России. Проблема заключалась в том, что действия этих стран на нефтяном рынке в последние пять лет были разнонаправленными. США наращивали добычу, тогда как Саудовская Аравия и Россия вместе с союзниками в 2016 году образовали альянс ОПЕК+, договорившись сокращать добычу.

Поначалу задачей ОПЕК+ была стабилизация нефтяных цен, упавших из-за натиска сланцевой нефти, однако даже после того, как в 2017 году цены поднялись выше $60 за баррель, соглашение продолжало действовать. В результате, пока ОПЕК+ сокращали добычу, США увеличили ее на 3 млн баррелей в сутки (б/с; см. график). Однако на фоне роста цен Саудовскую Аравию это не беспокоило: страна была заинтересована в первую очередь в успехе IPO своей ключевой госкомпании Saudi Aramco, состоявшемся в конце 2019 года. Однако в России споры о целесообразности сделки становились все более ожесточенными.

В результате, когда в конце февраля спрос на нефть начал ослабевать из-за коронавируса, Россия отказалась поддержать идею Саудовской Аравии о дополнительном сокращении добычи. Логика российской стороны состояла в том, что бессмысленно поддерживать цену, в то время как страны, не входящие в ОПЕК+, не собираются сокращать ее, и пусть лучше рыночные силы приведут в равновесие спрос и предложение.

Для Саудовской Аравии это означало длительный период низких цен на нефть, притом что ее бюджет балансируется при цене около $80 за баррель. Эр-Рияд решил начать ценовую войну — резко увеличить добычу, чтобы одновременно снизить производство сланцевой нефти в США и заставить Россию вернуться обратно в сделку. Но на тот момент российские власти делать это явно не собирались — глава Минфина Антон Силуанов публично подчеркивал, что у страны есть резервы, достаточные, чтобы пережить четыре года низких цен на нефть.

Снижение спроса из-за коронавируса сделало продолжение ценовой войны бессмысленным — цены уже упали гораздо сильнее, чем кто-либо мог предположить (см. график). Так, 1 апреля, когда истек срок сделки ОПЕК+ и Саудовская Аравия могла начать наращивание добычи, цена физической поставки североморской нефти North Sea Dated снизилась до $15,3, причем дисконт к июньскому фьючерсу на ICE составил огромные $9,45. Стоимость экспортных партий Urals в порту Усть-Луга, по оценке Argus, в этот день составляла $8,95 за баррель, минимум с марта 1999 года. При такой цене экспорт становится невыгодным, так как не покрываются даже операционные затраты.

После этого события развивались стремительно: 3 апреля президент США Дональд Трамп заявил, что страны ОПЕК+ сократят добычу на 10 млн б/с. На следующий день такой план подтвердил Владимир Путин, оговорившись, что сокращения возможны только при участии США. Однако 9 апреля только 22 страны, входящие в ОПЕК+, в целом согласовали сокращение совокупно на 10 млн б/с на май—июнь, затем на 8 млн б/с до конца года и на 6 млн б/с до мая 2022 года, хотя со своей квотой до сих пор не согласилась Мексика. Страны за пределами ОПЕК+ — США, Канада, Бразилия, Норвегия — никаких обязательств на себя не взяли.

Самые большие доли сокращения пришлись на Россию и Саудовскую Аравию, которые снизят добычу до 8,5 млн б/с каждая. Отсчет сокращения будет вестись от цифры 11 млн б/с, которая, по словам источников “Ъ”, не отражает какой-либо реальный уровень добычи сейчас или в прошлом, а была подобрана специально как некая условная точка отсчета.

В результате формально уровень квоты для России и Саудовской Аравии одинаковый — по 2,5 млн б/с. Однако реальное сокращение для России составит 1,8 млн б/с, поскольку добыча нефти в стране (без конденсата, который не учитывается в сделке) составляет 10,3 млн б/с (а не 11 млн б/с). Что касается Саудовской Аравии, то, если исходить из заявляемого ею текущего уровня добычи в 12,3 млн б/с, ее квота составит 3,8 млн б/с. Однако Эр-Рияд целенаправленно и активно повышал добычу в последние несколько недель. Если же отсчет вести от среднего уровня добычи Саудовской Аравии в первом квартале (9,8 млн б/с), то ее квота — всего 1,3 млн б/с. В любом случае доля России в этом сокращении добычи в рамках ОПЕК+ больше, чем когда-либо.

Другой ключевой фактор — срок соглашения, который будет гораздо более длительным, чем требуется для компенсации падения спроса из-за коронавируса.

Таким образом, Россия надолго оказывается связанной условиями сделки с Саудовской Аравией, в то время как те же США вновь получают свободу действий, если цены на нефть вырастут. Именно этого Россия стремилась избежать, не согласившись с условиями Эр-Рияда в начале марта. Таким образом, логика решений российского руководства за месяц, прошедший с распада сделки ОПЕК+ в начале марта, стала диаметрально противоположной.